– Да что вы? А ваша ссора с Владимиром Иосифовичем?

– Не помню.

– Не помните, как он на вас накричал? Официант после разговора со мной поехал и дал показания. В кабинете у следователя. Официально. Я звонил в прокуратуру. Вам тоже в ближайшее время придется приехать к следователю.

– Этот человек сам на меня набросился! Мой кредитор! Я же хотел, чтобы все было по-хорошему!

– То есть, нашли деньги и приехали, чтобы отдать их?

– Нет. Денег у меня не было, да и сейчас нет. Я надеялся, что Вера уговорит его подождать еще немного.

– А он не захотел. И тогда вы положили ему в бокал…

– Нет! Ничего я не клал! Этого никто не видел!

– Этого не видел, – согласился оперуполномоченный. – Но вывод напрашивается сам собой.

– Почему вы тогда меня не арестуете?

– Есть причина. Я же говорю, что в деле есть одна непонятная деталь. Некая несуразность. И потом, Вера Александровна Алмазова еще не дала письменных показаний. Следователь сам решит, когда появятся основания взять вас под стражу. Но надеюсь, что бежать вы не собираетесь?

– Не собираюсь.

– Кстати, как у вас с регистрацией? Паспорт не покажете?

– А вы сотрудник паспортного стола? Или из той службы, что выдворяет из Москвы нелегалов? Не знаю, как она называется, – сквозь зубы процедил Никита.

Оперуполномоченный вдруг широко улыбнулся:

– Опять нервничаете. Как же вы до сих пор не устроили свою судьбу? Такая дама вам симпатизирует!

– Вера?

– Именно.

– А вот это мое личное дело. Кстати, прописка у меня есть.

Никита отыскал в ящике письменного стола свой паспорт и протянул собеседнику со словами:

– Вот. Пожалуйста.

Тот задумчиво полистал документ, заинтересовавшись штампом паспортного стола:

– Что ж, постоянное место жительства – Московская область, город… Кстати, во сколько обошлась?

– Что?

– Прописка? Почем нынче стать жителем Московской области?

– Я вам показал паспорт? Показал. Там все в полном порядке.

– Но ведь это же липа! – не выдержал оперуполномоченный. – Думаете, так трудно проверить? Вы живете здесь, на частной квартире, а того дома, где вы прописаны, быть может, и на свете-то не существует! Или его давно снесли.

– Можете сообщить участковому, я заплачу штраф. За нарушение паспортного режима.

– Постараюсь сделать все, чтобы ваша жизнь отныне не была спокойной. Вы мне не нравитесь, Никита Борисович. Что-то вы темните. Кстати, на какие средства существуете? Не работаете ведь, и бизнес не заладился.

– У меня были накопления.

– А Вера Александровна вам денег не ссужает?

– Нет, представьте себе! Я не беру у Веры денег!

– Не могу, уж простите великодушно. – «Он еще и паясничает!». – Когда же вы предъявите свое алиби, Никита Борисович?

– Завтра-послезавтра.

– Вот мой телефон. – Оперуполномоченный достал блокнот и, вырвав из него листок, записал свои координаты. – Позвоните, когда найдете алиби. В противном случае…

– Что?

– У вас появится собственная жилплощадь. Лет на несколько. Небольшая, правда, и без удобств, и штампа в паспорте не обещаю. Сам паспорт тоже. А пока всего хорошего.

– До свидания.

Никита постарался держать себя в руках, хотя разговор был ему крайне неприятен. Владимир Иосифович убит, и под подозрением тот человек, который больше всех прочих был ему должен. И не мог отдать этот долг. Самая логичная версия: убийство из-за денег.

Когда оперативник ушел, пришлось задуматься надолго и всерьез. Чего хотят от него добиться? Доказательств того, что у гаража он не был? А если был? Тогда это в корне меняет все. Дался им этот гараж! У кого-то бурная фантазия, а он вынужден страдать!

Никита еще раз попробовал дозвониться до Нади. И вновь в трубке были длинные гудки. Как странно! Не берет трубку! Где же лежит этот чертов телефон?

Телефон лежал у Веры на столе,

и она с чувством глубокого удовлетворения смотрела на номер, высвечивающийся на дисплее. Потому что это был номер Никиты Намина. В которой уже раз Никита пытается поговорить с Надей? Значит, симпатичный голубоглазый опер уже нанес тебе визит, ненаглядный ты мой женишок! Как это кстати! Теперь пришло время для решительного объяснения.

Вера подождала еще немного: пусть он хорошенько помучается. И только когда телефон зазвонил в третий раз, взяла трубку и нажала на кнопку: ответить.

– Наконец-то! – раздался в телефоне взволнованный голос Никиты. – Почему не берешь трубку?

– Потому что очень занята.

– Кто это? – похоже, что он растерялся.

– А ты угадай!

– Вера? Как ты там оказалась?

– Оказалась где?

– У Нади.

– Я у себя в рабочем кабинете. В новом кабинете.

– Постой… Я что-то не пойму. А где Надя?

– Она тебе так нужна?

– Да. Представь себе.

– Понимаю.

– Ничего ты не понимаешь! Ко мне сегодня из милиции приходили! Владимир Иосифович убит!

– Я вообще-то в курсе. Потому что сижу сейчас в его кабинете.

– Ты сидишь в его кабинете? Ничего не понимаю!

Вера уже торжествовала. «А вот теперь для тебя начнется самое интересное», – подумала она и выдержала долгую паузу, во время которой Никита несколько раз взволнованно произнес: «Вера, Вера, почему ты молчишь?» Потом, будто нехотя, сообщила:

– Это не телефонный разговор. Нам надо встретиться.

– Где? Когда?

– У меня дома. – Вера давно уже решила, что это произойдет на ее территории: подписание капитуляции. Полной и безоговорочной.

– У тебя дома? Мне ехать к тебе?

– А почему бы нет? Что тебя так пугает?

– Что ты задумала, Вера?

– Узнаешь.

– Но…

– Это сюрприз.

– Ну, хорошо. Я сегодня должен приехать?

– Как хочешь. Чем быстрее, тем лучше. В твоих же интересах.

– Знаешь, это уже начинает меня раздражать! Ты говоришь загадками!

– Терпение, дорогой. Надо иметь терпение.

– Во сколько ты будешь дома? В девять? В восемь? Хотя так рано ты домой не приходишь.

– Когда захочу, тогда и буду. Я теперь сама себе хозяйка. Но лучше будет, если ты приедешь в девять. Мне надо подготовиться.